Чем дольше живёт человек на земле, тем быстрее летит отмеренное судьбой время. Не замечали? И уже не верится, что в не таком уж и далёком прошлом даже неделя — семь дней, казалась бесконечной. И вот однажды приходит к каждому из нас то время, когда как стёклышки в калейдоскопе, начинают мелькать даже не недели, а года. И уже сильнее и сильнее тревожит то, что уже несколько дней не встречаешь своего приятеля-одногодка или знакомца постарше. Надеешься, может, занемог человек, ведь уже давно не юноша. А в душе всё равно нет покоя. Стараешься гнать прочь плохие мысли, а сердце щемит. Ведь скольких знакомых уже нет на земле грешной. Прошло с тех уже немало времени, а словно это было совсем недавно.
Не увидав Владимира на привычном месте, на плотине с удочкой в руках пару дней подряд, забеспокоился. И не зря. Вечером пришла скорбная весть, Володя Местеляйнен умер. Умер коренной коммунаровец, житель деревни Местелево. Человек, чей род так давно живёт на нашей земле. Ушёл от нас навсегда, как и канула в прошлое та деревня Местелево, откуда и пошла фамилия Местеляйнен..
В любой беде родные люди стараются держаться вместе. Вот и с началом войны вся родня собралась в одной из квартир, как его тогда называли « жактовского» дома. Дома, который тогда стоял на месте нынешнего Дома быта. Все восемь человек. Отца Володи родные проводили на фронт. Погиб он где-то в районе Лисьего носа, но могилку родным так и не удалось отыскать. Взрослые копали окопы, рыли противотанковый ров, следы которого и сегодня можно найти на нашей земле. Коммунар уже бомбили немецкие самолёты, и одна из бомб попала в соседний дом. От взрыва Володю подбросило высоко вверх, страшно перепугав малыша. Дети, да и взрослые были напуганы, и решили пережидать налёты фашистских самолётов в землянке, специально выкопанной в лесу за железной дорогой. За «Красной будкой» так и сейчас называют этот лес. Фронт приближался, и жителей начали эвакуировать. Как и многим другим, семье Володи не удалось выехать из Ленинграда вглубь страны, и люди были вынуждены вернуться в Коммунар. Дом родителей Володи стоял у Кабраловского моста, и одним из первых сгорел при наступлении немцев. Все, кому не удалось выехать в эвакуацию, прятались в подвале клуба.
Запомнили наши земляки того страшного сорок первого года и фашистского солдата, который, открыв ногой дверь в подвал, начал стрелял в людей из автомата. Та дверь и сейчас существует на южной стороне Дома Культуры. Спасло Володю и родных только то, что они оказались в углу подвала. После шести вечера наступал комендантский час. Тому, кто оказался на улице после восемнадцати часов, грозила смерть. Наступали голодные времена, и спасал родных от голодной смерти шестилетний Володя. Ходил с посудиной к солдатской кухне и собирал очистки. Собирал просыпанный овёс на немецкой конюшне.
А затем, уже в сорок третьем году была Латвия. Мама с детьми Володей и Ниной, её сёстры, все оказались в работниках на хуторе зажиточного хозяина. Работали за еду. Для детей был праздник, если хозяин разрешал съесть ягоды с куста смородины. Однажды, в какой-то местный праздник, хозяин решил сфотографировать свою семью, вместе с невольниками. Так и стала эта фотография для Владимира вечным напоминанием о времени, лишившем его детства. Война закончилась, но не закончились страдания людей. «Лесные братья», как называли себя местные прислужники фашистов, вырезали на хуторах русских. Не жалели ни взрослых, ни детей. И опять пришлось хорониться в лесной землянке.
И вот наконец-то, из товарного вагона поезда, подъезжающего к станции Антропшино, люди увидели трубу Бумажной фабрики. Радости не было предела. А потом была школа, а уже в шестнадцать лет Владимир впервые прошёл на работу через проходную Бумажной фабрики. Да так и остался здесь работать до самой пенсии. С будущей женой, Тоней, Володя познакомился на танцах в клубе. Нелёгкая судьба оказалась и у Антонины. Два годика ей исполнилось, когда началась война. Жила тогда её семья в когда-то стоявшей недалеко от наших мест деревушке «Чёрная речка». Сожгли её немцы в войну. Отец ушёл на войну, а мама Тони решила подаваться поближе к родне мужа, которая тогда жила в деревне Наволок, что под городом Луга. Зимой, десятки километров тащила санки с двумя детьми, добрые люди давали кров и еду. А когда добралась до дома свекрови, то узнала, что её здесь не ждут. Её муж пропал без вести и ей здесь с детьми места нет. Поселилась с детьми в землянке. Голод и холод, дети заболели. В деревне уже были немцы. Случилось то, на что несчастная женщина и надеяться не могла. Немецкий врач поставил на ноги детей. А когда при отступлении немцы убивали всех в деревне, он пришёл в землянку, приказал всем лечь на пол. Стрелял из автомата поверх людей.
Папа Тони вернулся с войны живым, семья вернулась в Коммунар. Налаживалась мирная жизнь. Вот и познакомились мы с историей ещё одной коммунаровской семьи. Сколько же горя выпало на долю наших земляков тех лет! Читаешь их воспоминания и поражаешься силе их духа и жизнелюбию. Они прошли через ад, не растеряв ни доброты души своей, ни любви к человеку.
Богданов Сергей Владимирович, г.Коммунар
(фото из архива семьи Местеляйнен)
