Санкт-Петербург – трамвайная столица России, где виновники такой регалии торжествуют с конца 19 века. В 80-х годах прошлого века 600 километров путей врезались в Книгу рекордов Гиннеса как самая обширная городская трамвайная сеть. Ныне 200-километровая паутина рельсов и шпал пронизывает город во всех направлениях, а по бесконечным металлическим параллелям всё так же бегут красные составы. Так было всегда: и во времена империи, и при развале Союза, и в блокаду Ленинграда.

Январь 2020 года. Трамвайный парк №2. Средний проспект Васильевского острова, 71. Работниками депо бережно открываются главные ворота парка, и на Средний проспект выезжает-выходит бабушка всех современных трамваев, состав ЛМ-33, или попросту «Американка», чем трамвайщики обозначили национальность вагона.

Сейчас эта раритетная машина ежедневно возит жителей и гостей города по специальному туристическому маршруту. Сидя внутри вагона, понимаешь, почему для поездки туристов не выбрали инновационный состав. Антураж места берёт своё: внутреннее убранство вагона полностью соответствует 33-му году: всё обито светлыми деревянными рейками, под ногами рифлёный пол, который раньше использовался для очистки валенок, квадратные смотровые окна и обособленный «скворечник» — место для кондуктора, отгороженное деревянными панелями.

Едем. За окнами «американки» всё быстрее меняются фасады зданий, а колёсные пары ритмично постукивают по рельсовым стыкам. Звонкий колокольчик спугивает выпрыгнувшую иномарку, и трамвай ускоряется в сторону уменьшения номеров василеостровских линий. Панели из старого дерева, неспешный ход и пышная архитектура за окном словно пытаются перенести тебя в эпоху имперской России, и кажется, что на тебя, спрятавшегося в трамвае, сейчас выскочит петербургская конка и остановит движение на всём острове. И ты пешком побредёшь на Петроградку; но этого не случается — за окном январь 2020, не такой холодный, как 76 лет назад, но такой же ленинградский, как в блокаду города.

8 декабря 1941 года ленинградские трамваи остановились. И горожане оказались обречены на многочасовые изнуряющие походы от дома к станку, от булочной до квартиры. Блокадная поэтесса Ольга Берггольц писала о десятках электрических трамвайных мертвецов, похороненных до весны на Загородном проспекте, в своём «Ленинградском дневнике». Встали трамваи и на Первой и Кадетской линиях Васильевского острова.

В наши дни здесь остановка трамвая «Средний проспект В.О.». Пройдя в хвост туристического трамвая, и бросив через окно взгляд в створ Большого проспекта, вдали можно увидеть типичное бежевое здание, облицованное загрязнившейся временем крошкой. Это дом №13 по 2-й линии Васильевского острова, дом семьи маленькой 12-летней девочки, которая в январе 1942 года дрожащей от холода и страха ручкой синим карандашом сделала уже вторую запись в своём блокнотике-дневнике: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.»

Семья маленькой Тани Савичевой жила в этом доме с 1910 года, взрослые содержали трудовую артель с пекарней и булочной-кондитерской, перед войной, в 1941 году, Таня окончила третий класс в школе на Второй линии.

22 июня 1941 года семья отпраздновала 74-й день рождения бабушки в кругу семьи из 6 человек, а уже в мае 1942 года была сделана последняя запись – «Осталась одна Таня». Маленькая Таня 80 лет назад так же, как сегодняшние ребятишки, перебегала эти трамвайные рельсы, по которым сейчас бежит-стучит наш трамвай.

И снова наше время. Трамвай без труда вскарабкался на Тучков мост, подарив туристам-пассажирам вид на Малую Неву: по правую руку — акватория Невы, а по левую — вид на Приморский район, Лахта-центр, вырвавший у Адмиралтейства звание главной иглы города и единственный неразводной мост в историческом центре, мост Бетанкура.

Наш уличный поезд проезжает по Петроградской стороне, на проспекте Добролюбова перед ним расступаются синие электрические конкуренты — троллейбусы. Побрякивая и постукивая наш ретровагончик едет мимо Александровского парка и у Кронверкского проспекта проезжает остановку «Зоосад». Снова краски дня затемняются, и снова возвращаемся назад — ведь в годы блокады в зоосад стояли очереди. Он работал!

Ноябрь 1941 года — лето 1942 года. Самое начало блокады знаменовалось для двух десятков работников как радостными, так и печальными событиями. В ноябре 1941 года гамадрил Эльза стала мамой, у неё родился малыш, но из-за непрекращающихся ежедневных бомбёжек у роженицы пропало молоко. Местный роддом выделял по нескольку сотен миллилитров донорского молока для малыша.

Начиная с декабря 1941 года, работники зоосада жили вместе со своими воспитанниками. Так сделала и Евдокия Дашина, смотрительница бегемотника, где с 1910 года жила бегемотиха Красавица, которую не смогли эвакуировать из осаждённого Ленинграда. Красавица до войны жила в бассейне, но в декабре 1941 года водопровод города вышел из строя: водолюбивое животное не могло долгое время находиться на суше без смачивания кожи. Красавица стала покрываться болезненными трещинами. Всю зиму 1941-1942 годов каждый день Евдокия Ивановна делала несколько походов с сорокавёдерной бочкой к Неве, везя обратно этот спасительный груз на саночках. Воду нагревали, обливали ей Красавицу, а трещины промакивали камфорной мазью. Бегемотиху ограничили и в еде — 5-7 килограммов овощной смеси, а остальное опилки. Недоедал весь Ленинград.

К лету 1942 года работники зоосада сумели спасти 162 животных и выставить их в вольеры. К зоосаду потянулись люди, за то лето здесь побывало семь с половиной тысяч человек. Все приходили улыбнуться Красавице, покорному грифу Верочке, антилопе Нильгау и множеству мелких животных. 16 работников парка были награждены «Медалью за оборону Ленинграда» за подъём духа горожан.

Объявление «Следующая остановка – «Горьковская» возвращает нас в современный Александровский парк, красный трамвай миновал Ленинградский зоопарк и уже мчится на полной скорости к Главной мечети Санкт-Петербурга. На повороте у Троицкой площади пытается разминуться с легендарным третьим трамваем, которые соединяет две ветви трамвайной сети. Мы приближаемся к очередному разводному мосту — Сампсониевскому, переехав через который, оказываемся на Выборгской стороне. И постояв на пятачке у гостиницы «Санкт-Петербург», выскакиваем к развилке у Финляндского вокзала.

Внезапно останавливаемся, открывается кабина вагоновожатого, откуда сначала показывается лом, а следом хрупкая девушка — водитель трамвая (обычное явление в городе). Несколькими движениями ломом она переводит стрелку и даёт зелёный сигнал для 20-тонной машины в сторону Безымянного острова.

С Литейного моста наш состав скатывается на одноимённый проспект, который в годы блокады носил имя Володарского. Издали виднеются указатели улиц, которые вписаны в блокадную историю: на Фурштатской был единственный блокадный роддом, который функционирует до сих пор, а из Фонтанного дома, 53-е здание, осенью 41-го года уехала Анна Ахматова, которая всю войну писала стихи для Ленинградского радио. Набережная Фонтанки, 3, Ленинградская подстанция, станет спасательным кругом к возвращению трамвайного движения в войну.

Наш поезд сворачивает на улицу Белинского, оказывается по ту сторону Фонтанки, на Спасском острове. Запыхавшийся от частых остановок из-за узких улиц, трамвай добирается до Садовой, где делает остановку. Эта часть Спасского острова славится своей концентрацией театров: Михайловский, Коммисаржевской, Филармония Шостаковича, Александринка и БДТ. Привезённая с Литейного проспекта блокадная атмосфера заставляет вернуться в временной пласт 41-42 года и вспомнить главный театр осаждённой Северной столицы: театр Музыкальной Комедии. Наш трамвай отдыхает перед красным сигналом светофора у Итальянской улицы, дом 13.

900 блокадных дней. С первого дня войны в городе работал театр Музкомедии. Работал, ставил, творил — 15 премьер! 15 премьер показал блокадный театр! 291 человек труппы! 1 миллион 300 тысяч зрителей-ленинградцев! На Итальянской улице занавес поднялся последний раз 24 декабря, в соседнее здание попала бомба, часть театральных помещений была уничтожена, но 25 декабря уже на подмостках опустевшей Александринки давалась очередная оперетта. В декабре 1941 не стало электричества для трамвайной сети, а в январе не стало электричества для всего города. Но занавес всё равно открывался! Играли спектакли без замен, несмотря на то что неявка артиста на показ означала только одно — его смерть. Люди падали в кулисах, а на сцене передвигались от мебели к мебели, но играли! Под лютым холодом в зале до минус 9 градусов, под бомбёжками, останавливающими спектакли до 9 раз за постановку, но играли! Как утверждает официальный сайт театра Музкомедии, мужеству артистов не было границ. Александр Масленников зимой 42 года получил третью похоронку на третьего сына, но в тот же день смешил ленинградцев в героическом спектакле «Лесная быль». В блокаду труппа лишилась 64 артистов.

Трамвай не торопясь проезжает остановку у Михайловского замка, по прямой у Марсового поля видим вечный огонь, а трамвай уже взбирается по Троицкому мосту к Петроградке. Пассажиры вновь и вновь любуются шпилем Петропавловского собора, а трамвай спешит-спешит вернуться в родное депо мимо мечети, зоосада, берега Малой Невы. Он возвращается к линиям ВО, вбегает на Средний проспект, где для него открыты ворота трамвайного парка №2.

15 апреля 1942 года по дну Ладожского озера был переброшен кабель от Волховской ГЭС к подстанции на Фонтанке, дом 3. Утром 15 апреля 1942 года, на удивление немногочисленных жителей блокадного города, показалась поцарапанная Американка, вышедшая на вновь электрифицированную линию. Город обрёл второе дыхание.

Санкт-Петербург, Ленинград — у этого города два имени. Но и у петербуржца, и у ленинградца на двоих был, есть и будет маленький дребезжащий трамвайчик, как символ вечно живущего города!

Егор Емельянов, объединение «Многогранник-журналистика» Дома молодежи «Царскосельский»