«Мама  (Анна Пасконова) рассказывала, что в апреле сорок первого отец получил новое назначение по службе в городок Чижов, на должность начальника местного управления народного комиссариата государственной безопасности. Это был небольшой приграничный городок недалеко от заставы. Рядом была Польша, уже захваченная фашистской Германией. Неспокойное было время. В приграничные пункты немцы засылали диверсантов. Мама рассказывала, что пытались убить и нас.

Отец был на службе, когда однажды вечером в дверь постучали, мама открыла, Вошедший мужчина достал из кармана пистолет. Это был диверсант, направленный для убийства семьи начальника местного отделения комитета госбезопасности, моего отца. Спасла нас специально обученная овчарка, оставленная отцом в квартире для нашей охраны.

Едва мы обжились, как мама пригласила в гости свою старшую сестру Пелагею. В середине апреля она приехала, и маме стало жить чуть легче. Ведь она была беременна, да и мне было всего пять месяцев. Отец последние дни и недели пропадал на службе. Он, как никто другой понимал, что войны не избежать. Едва не каждый день пограничники задерживали перебежчиков с оккупированной Польши, которые в один голос твердили о неминуемом нападении немцев на Советский союз. Называли даже точную дату и время нападения. Двадцать второго июня в четыре часа утра.

Началось всё на полчаса раньше. В три часа тридцать минут немецкие самолёты уже бомбили посёлок Чижов и окрестные деревни. Никто не знал, что делать и куда бежать. Вокруг всё горело и взрывалось. Отец выбежал из дома, тут же вернулся и велел маме немедленно уезжать. Папина машина с водителем последние дни дежурила круглые сутки у дома. Нам сказали: «Бери сына и бегите. Это война».

Мама усадила в машину меня, свою родную сестру Захарову Пелагею Арсентьевну, бросила на сиденье какие-то вещи и мы поехали в сторону вокзала. Это был последний раз, когда мама видела папу живым. Осколок от разорвавшейся рядом бомбы убил водителя, машина встала. Мама схватила меня на руки, и они с сестрой бросились бежать через поле. Немецкие самолёты с рёвом пикировали, нагоняя ужас на женщин и детей. Потом мама рассказывала, что были видны смеющиеся лица лётчиков, которые расстреливали мечущихся в поисках укрытия людей Мама закрывала меня своим телом. Добрались до вокзала, но на эшелон, полный бежавших от войны гражданских людей, не успели. Наверное, к счастью. Немцы разбили тот эшелон полностью. Двое молоденьких бойцов помогли нам сесть в последний уходящий со станции Чижов состав. Ехали долго, останавливались и пропускали воинские эшелоны. Куда ехали, никто не знал. Оказались мы в Саратовской области», — начинал рассказ Валерий Иванович.

Отец моего собеседника, Иван Маркович  Гайшинец, служил в Бресте, а затем, накануне нападения Германии на Советский Союз, был назначен начальником местного управления народного комиссариата государственной безопасности в посёлок Чижов. Это была бывшая территория Польши. Там проходила так называемая линия обороны Молотова, система укреплений, построенная вдоль новой западной границы Советского Союза. Родился Валерий Иванович в одна тысяча девятьсот сороковом году на белорусской земле, и все его воспоминания о том трагическом времени основаны на рассказах мамы и родственников. Познакомиться с Валерием Ивановичем я хотел давно.

В одной из бесед Виолетта Ивановна Стаценко, а мы уже знакомили читателей с жизнью этого замечательного человека, рассказывала о своих родственниках, старом коммунаровском роде Пасконовых.  Пасконовы работали ещё на Лукашевском древесно-массном заводе, строили они и новый  кирпичный цех  нашей Бумажной фабрики.  Два брата из рода Пасконовых, Виктор и Александр, погибли в те страшные годы Великой Отечественной. Их фамилии есть на памятнике коммунаровцам, павшим на войне.  И мирную жизнь на нашей земле налаживали представители славного рода.  Знаете, сколько лет все из рода Пасконовых отработали на нашей Бумажной фабрике? Более, только вдумайтесь… трёхсот двадцати лет! Вот это стаж!  Во время одной из встреч Виолетта Ивановна  дала мне номер телефона своего родственника Валерия Ивановича. Рассказала о том, что Валерий Иванович  уже много лет по крупицам собирает историю своего рода.

Валерий Иванович сегодня

К сожалению, только сейчас я удосужился созвониться с Валерием Ивановичем, и договориться о встрече. Оказалось, что живёт он рядом, в посёлке Динамо. Валерий Иванович согласился встретиться, любезно пригласил меня в гости. На столе одна папка с документами сменяет другую, время летит незаметно. Запросы, официальные ответы, заверенные подписями и печатями. Фотографии из той, прошлой жизни…  Поиски следов отца, Ивана Марковича Гайшинца. И как итог, фотография мемориальной доски на памятнике в белорусском Гродно, где среди погибших при защите Родины есть и имя его отца. На нашей первой встрече я попросил Валерия Ивановича пока не углубляться в историю семьи, а рассказать о своей жизни. Мы оба понимали  не только сложность работы, которую делает Валерий Иванович, но и то, как важно не допустить ни малейшей ошибки даже в публикации рассказа о роде Пасконовых. Вот текст справки, которую выдали Пасконовой Марии Васильевне, 1891 года рождения

Дана Пасконовой Марии Васильевне о том, что выдать ей справку о работе на фабрике «Коммунар» с 1928 года по 1941  год не представляется возможным. Архивные материалы перед оккупацией были уничтожены. Архива фабрики в районном и областном архивах нет.

Сохранившиеся трудовые книжки, показания свидетелей, порой только так можно было доказать , что такие события в жизни человека были. Какую же важную и невероятно сложную работу годами делает уважаемый Валерий Иванович! Ведь не только архив фабрики был уничтожен.

Но документы отложены в сторону, и Валерий Иванович рассказал:

— Приехали мы в Саратовскую область. Вышли из вагона в чистом поле. Куда идти, как дальше жить? Мама сразу пошла к местной власти, нас определили на жильё. Мама несколько месяцев отработала на лесосплаве, потом её поставили работать учётчиком. Нас разыскал мой дедушка по отцу Марк, он работал в уголовном розыске в Челябинской области, и вызвал нас к себе. Было ему уже за пятьдесят лет, воевали трое его сыновей, в их числе и мой отец, поэтому на фронт его не брали. Вот и стали мы выживать все вместе. Дед, бабушка, три их дочери, да нас трое. Мама беременная, её сестра и я. Было мне в ту пору чуть меньше годика. Мама стала работать почтальонам. Она рассказывала, как это было тяжело, приносить людям похоронки. Приходила домой, падала на кровать и плакала в подушку. Ведь и она ничего не знала о муже.  Не выдержала, ушла на лесоповал, ветки рубила. Пожалели, перевели в учётчики. Родила мама в ноябре сорок первого братика, и сразу вышла на работу.

Где-то в середине сорок второго года  мы узнали, где находятся в эвакуации родственники Дроненко тётя Паня и её дочь Виолетта. Решили ехать к ним в Чувашию. Приехали, поселились в школе. Холод, голодно. Брат Славик стал болеть. Врача нет, лекарств нет.. До годика не дожил братик. Умер. Похоронили, местные жители обещали ухаживать за могилкой, ведь мы уже собирались в обратную дорогу. В Москве служил наш родственник Михаил, он и посоветовал ехать в Краснодарский край, в город Дагомыс. Там мы выживем. Так и случилось.  Мы уехали, а родные решили остаться в Чувашии. В Дагомысе мама работала бухгалтером на мебельной фабрике. Сутра все шли на сбор чая, а уже потом на основную работу. Рабочий день длился шестнадцать часов. А в августе сорок пятого мы уже возвращались домой, в  посёлок Коммунар. Ехали через Москву. Помню, что нас встретили в Антропшино и на дрезине привезли прямо на фабрику. Взяв свои узлы, мы направились на Транспортный переулок. Здесь, в двухэтажном деревянном доме нас уже ждали вернувшиеся из эвакуации наши родственники. Печное отопление, вода в колонке. За домом стояли сараи, где хранились и дрова, и держали домашнюю скотину. Маму сразу взяли на работу в ЖЭК, дали нам стол, кровать и шкаф.

Пошёл я в детский сад, он находился в доме Грабовского. Помню, с какой любовью относилась к нам заведующая Вера Михайловна Собакина. Дети ведь были сложные, в основном, безотцовщина. В столовой стоял большой сколоченный из досок стол,  и такие же дощатые скамейки. Столовая была и комнатой для игр. А первого сентября сорок седьмого года я уже шёл в первый класс.

Школа была двухэтажная, огороженная забором.  Стояла она в районе нынешних домов № 13 и 14 по Пионерской улице. Первого сентября школьный двор походил на гудящий улей. Мы все жались к своим мамам. Помню первую линейку школьную и свою первую учительницу. Анастасия Петровна Ермакова. Худенькая, в очках. Рассадила нас по партам, стала знакомиться с нами. А я есть захотел, ну и достал из ранца то, что туда  мама смогла положить.

— А что ты делаешь?

— Кушаю

— А на уроке нельзя.

Доел я, взял ранец и пошёл к двери.

— Мальчик, а ты куда?

— Как куда, поел и домой пойду.

На первом этаже школы была раздевалка, просторный коридор служил и спортзалом. Библиотека была на втором этаже, здесь же учебные классы. Учился я не очень, в голове была одна мысль — скорее бы пойти на работу, помогать маме.  К этому времени стали возвращаться последние земляки, заброшенные войной в другие страны. А папы всё не было…

Я увлекался спортом. И поныне очень благодарен Василию Ивановичу Кузнецову, ведь именно он приобщал нас к спорту. Я входил в сборную Коммунара по футболу. Уже появился в посёлке свой стадион, строить который помогали все. Каток зимой был на пруду, ставили столбы, проводили освещение. Взрослые помогали нам делать зимой горки с трамплинами. Вмораживали в снег железную старую бочку, вот тебе и трамплин.  Разбирали двухсотлитровые деревянные бочки. Доски в бочках были изогнуты, чем не лыжи. Загоняли в реку драгу, чистили дно. Мы лезли в тину, в грязь и руками таскали рыбу. Рыбы в реке было много. Водилась и щука, и форель. С отцом Виолетты, Захаровым Иваном Ивановичем, ходили вниз по течению, приносили большущих щук. Жили открыто, двери на распашку. Входили без стука, помогали друг другу.

В центре стояло деревянное здание сельсовета, командовала там Морозова Евдокия. А когда рядом построили дом, нам там дали квартиру. И даже разрешили выбрать. Ведь на фабрике отработали много лет наши родные. По соседству квартиру получила и Царюк Надежда  Николаевна.  Рядом с домом Грабовского стояло Г-образное здание. Там была почта, парикмахерская. Это был пятьдесят седьмой год. Здесь же жили Сердюковы, Николаевы, Грундель.  А через дорогу стоял небольшой магазинчик, здесь продавали хлеб, рядом была колонка. В небольшом синем домике жили Ванины, Гончаровы.  Немцы ведь сожгли только дома в Васиной деревне, остальной посёлок не очень пострадал. Фабрика давала земельные участки, у нас было несколько. В поле сажали картошку, у дома были огороды. Смородина, крыжовник. У плотины стояла небольшая банька, мылись там жители с Транспортного переулка. Топил баню пленный немец, люди его подкармливали. Недалеко от дома был фабричный гараж, возможно, он стоит и сейчас. Машины ремонтировали тоже пленные, под охраной. Машины ведь были в основном трофейные. У нас, детишек, ненависти к пленным не было. В сараях держали скотину, козочка, телёнок, поросёнок. Жили ведь в основном за счёт своего хозяйства. Живых денег почти и не видели, большая часть заработанных денег уходило на займ для восстановление народного хозяйства. Спасала пенсия, которую я получал за погибшего отца 360 рублей. Поэтому и думали мы тогда больше не о учёбе, а о том, как бы поскорее пойти работать.  Закончил школу, аттестаты вручали в клубе под музыку духового оркестра. Вот и 1957 год, мне 16 лет и я ученик слесаря в транспортном цехе.

Работал больше грузчиком. Машины были бортовые, на каждой машине по два грузчика, погрузка-разгрузка вручную.  Всё-таки прошёл обучение, получил третий разряд слесаря. Помню своих наставников. Малафеев, Косырев. Приходилось и в кузнице поработать молотобойцем.  Хорошая была трудовая школа, иногда, правда и обижались на меня мои наставники. Отказывался бежать в рабочее время за «маленькой». Отработал пару лет, дошло до меня, что надо учиться дальше. Поступил в сельхозтехникум. Практику проходил на полях колхоза «Ударник», это в районе Купчино. Освоил всю технику, пахал, боронил, дисковал. А потом служба в армии Кандалакша. Получил травму, комиссовали. А дальше была работа в сельхозинституте лаборантом, заочная учёба на машиностроительном факультете, диплом с отличием. Стажировка за рубежом, работа преподавателем.

Прощаясь, договорились с Валерием Ивановичем встретиться уже в ближайшее время, и продолжить наш разговор  о прошлом наших мест. Возможно, это зависит от Валерия Ивановича, вернёмся и к разговору о Пасконовых. Мы уже знаем о нескольких семьях Коммунара, члены которых  не только уже отработали на нашей фабрике десятки и десятки лет, но и сегодня продолжающих трудиться здесь.. Но так далеко в историю наших трудовых династий мы ещё не заглядывали. Валерий Иванович! Спасибо!

Сергей Богданов, фото из архива семьи

Дед Валерия Ивановича (2 ряд, крайний справа)

Рабочие фабрики