Мария Александровна доставала из старенького буфета такой же старый, ещё довоенный альбом с фотографиями своих выпускников. Дрожащей рукой смахивала невидимую пыль и, поправив скатерть, как великую драгоценность, опускала альбом на стол.
Мы сидели у круглого стола и ждали, когда старая учительница начнёт свой рассказ. Эти встречи в день начала войны в доме нашей любимой учительницы были традицией.
Жила она одна в стареньком, но ухоженном доме. Скотину уже давно не держала, но небольшой огород не забрасывала. Да и ученики, и бывшие, и нынешние, её не забывали. Не знала наша Мария Александровна ни забот, ни хлопот с водой и дровами, да и с ремонтом домика своего всегда могла надеяться на помощь добрых людей. Уважали люди учителей и врачей в годы те.
Не знаю, то ли её рассказы о выпускниках 41-го года, то ли вечерние посиделки во дворах детства наших родителей, многим из которых довелось вволю хлебнуть военного лиха, научили наше поколение бережно относиться к памяти о войне. Да и безногие инвалиды, передвигающиеся на гремящих подшипниками досках, ещё встречались на улицах.
Мария Александровна раскрывала альбом на странице, где хранилась фотография её выпускников 41-го, и начинала свой рассказ о мальчишках и девочках, так она называла своих ребят. Двадцать восемь её мальчишек и девчат на фотографии. Девочек было меньше, это я помню хорошо. Мария Александровна помнила всех, могла о каждом из них рассказывать долго и подробно, она знала их едва ли не с первого класса.
Учительница могла многое забыть о выпускниках послевоенных лет, но о ребятах 41-го помнила всё. Может, потому, что из восемнадцати парней вернулись только двое? Девочкам повезло больше. После Победы в окошко её домика постучались шесть девчат. Нет, не девчат, а взрослых женщин, переживших и неволю, и смерть родных своих.
На фото Саша и Андрей – только они из всех мальчишек своего класса в 45-м вернулись в родной дом – были помечены маленькими зелёными листочками. Мы уже знали, что недолго пожили на родной земле солдаты. Саша потерял в годы войны всех родных, которых немцы угнали в лагеря. Не вынес горя солдат, водка сгубила. Умер рано. Не долго пожил и Андрей, свела в могилу тяжелая болезнь.
— Володенька… Как он душевно стихи читал! На всех концертах ведущим был. Похоронку принесли в школу, родных у него не было. Пропал без вести в августе 41-го, – рассказывала Мария Александровна, глядя на фото. – Надя… Рукодельница была, вся в бабушку. У меня кофта, ею связанная мне в подарок на День рождения, до сих пор цела. Погибла в партизанском отряде в 43-м. Юля… Хулиганка была, хуже мальчишек. И заводила, могла и урок сорвать. Воевала, после Победы заезжала в гости. Как потом сложилась её жизнь, не знаю. Дима… Рисовал хорошо, все стенгазеты оформлял. По здоровью в 41-м не призвали, ушёл в ополчение. Там где-то и пропал…
Мария Александровна могла долго рассказывать о каждом из своих ребят. Мы уже знали наизусть историю каждого из 28-ми. Но всё равно каждый раз слушали её с волнением. Уже потом, спустя годы, узнал из статистики, что из тех ребят, кто успел окончить школу в 41-м, вернулись с войны только единицы…
День памяти и скорби… Знать, помнить и хранить историю жизни вот таких молодых ребят, как ребята из выпуска 41-го года старой учительницы Марии Александровны. Помнить и хранить, если не хотим повторения того ужаса.
Автор Сергей Богданов
